Страж Государя - Страница 69

Понимая, что до родов остаётся совсем мало времени, он послал денщика за Карлом Жабо. Тут всё было совсем неоднозначно. По законам жанра француза следовало уже давно и совершенно безжалостно убить. Доктор сделал просимое: убедил Петра, что тому нельзя иметь никаких (и никогда!) интимных отношений с русскими женщинами, благодаря чему Егору и Саньке не пришлось бросаться в скоропалительный побег, шансы на успешность которого были минимальными… Но теперь француз был очень и очень опасен. Расскажи Жабо царю об этом наглом, хотя и элегантном обмане, тут такое бы началось, представить страшно… Но, видимо, душа у Егора ещё не успела окончательно зачерстветь в этом жестоком и безжалостном семнадцатом веке, вот он и тянул с отдачей соответственного приказа. И сейчас, принимая решение позвать Жабо в качестве врача, принимающего роды у своей жены, Егор понимал (пусть и на уровне подсознания), что тем самым он подписывает французу однозначное помилование…

Роды прошли успешно и спокойно, Санька держалась просто молодцом, беспрекословно выполняя все команды Карла Жабо: тужилась, когда было надо, сильно вдыхала-выдыхала, расслаблялась… Французу ассистировала пожилая немка из Кукуя, сама рожавшая в этой жизни более десяти раз, Егор же выступал сугубо в качестве взволнованного и нервного зрителя.

Выскочил первый ребёнок – крохотный, мокрый, красный, с чёрным пушком на голове.

– Девочка! Подвижная и здоровая девочка! – громко объявил Жабо, бережно обтирая младенца льняной простынкой.

Вторым, буквально через три минуты, вышел крепкий и толстощёкий мальчуган, счастливая Санька устало улыбнулась и попросила кваса…

Через три дня заехал Пётр – с поздравлениями и подарками, звонко расцеловал в щёки Саньку, облачённую во французский модный пеньюар нежно-персикового цвета, постучал по спине и плечам Егора, с интересом взглянул на лица ребятишек, мирно сопящих в своих колыбельках.

– Герр Франц предлагал специальные детские кроватки – кукуйской работы, – пояснил Егор. – Но жена настояла на обычных русских колыбелях…

– Мне так больше нравится! – упрямо заявила Санька. – Я троих своих младших братишек качала в колыбели, привыкла, чай…

Пётр подарил Саньке шикарное колье – старинной работы, с крупными разноцветными самоцветами, Егору – полковничью шпагу с золотой рукояткой и маленькую, золотую же, табакерку для нюхательного табака – со своим поясным портретом, вмонтированным в крышку и покрытым прозрачной эмалью.

– Как решили наречь младенцев? – прощаясь, поинтересовался царь.

– Петром и Екатериной, – ласково и нежно глядя на детские лица, ответила Санька. – Это муж так придумал…

– Хорошие имена! – одобрил Пётр. – Пожалуй, я стану их крёстным. Алексашка, не забудь, через две недели – Совет государственный. Готовься, надо уже и по людям – что-то конкретное решать…

Совет, как и всегда, состоялся в Преображенском дворце.

Вопросы рассматривались простейшие. Для чего Великое Посольство следует в Европу? Каким маршрутом двигаться? Кто входит в состав Посольства, и в каких должностях? Кто и в каких должностях остаётся на Москве? Ничего сложного…

Первым слово взял Лефорт:

– Быстрое и красивое взятие Азовской крепости – есть пощечина всей высокой европейской политике. Раньше Россия – для европейских глаз – была полностью понятной. Лапотные дикие мужики, голодные медведи на улицах, большая, но слабая и бестолковая армия. Россию всегда можно было использовать по мелочам, но не опасаться… А теперь? Чего ждать от России? В Европе думают, что мы едем сугубо для одного – просить денег на дальнейшую войну с Османской Империей… – Лефорт коварно замолчал, словно бы подталкивая слушателей к встречным вопросам.

– Разве это не так? – первым, якобы не выдержав, спросил Василий Волков, получивший под столом от Егора мимолётный пинок носком башмака по голени. – Ну, не только деньги нужны, но и союзники военные…

Герр Франц трескуче рассмеялся и высокомерно пояснил:

– Всё это верно! Но надо так повернуть всё дело, будто мы сами ничего и не просим. Это нам предлагают: деньги, дружбу, бесплатное оружие, союзничество… А мы раздумываем будто и сомневаемся – сильно. Это и называется – высокая дипломатия…

– Поясни, пожалуйста, господин генерал! – слегка нахмурился Пётр. – Зачем же время тянуть и демонстрировать высокоумие своё?

– Слушаюсь, государь! – склонил свою голову в полупоклоне Лефорт и стал бодро излагать – как по писаному: – По моему скромному мнению, мы должны удивить всю Европу, поразить, заинтриговать, озадачить… Наша лёгкая победа под Азовом – для них и так загадка огромная, почти неразрешимая. Никто не ожидал этого. Советники военные, опытные – и в Вене, и в Париже, и в Лондоне, все твердили – в один голос: «Русский медведь обломает себе все клыки об Азовский орешек!» А что получилось? Мы должны продолжать: удивлять, интриговать и ещё раз – интриговать… Пусть все теряются в догадках! Золотое правило дипломатии: если тебя не могут понять, то начнут предлагать свою помощь – пока не предложили другие. Если при этом ещё и не просишь денег, то тебе их дадут – обязательно… Это как в делах торговых, негоциантских, когда предлагаешь незнакомый и редкий товар, например – шёлк китайский…

– Ну, это как раз и понятно – насчёт шёлка китайского, полностью согласен с тобой! – загудел басовито князь Ромодановский…

После жаркой десятиминутной перепалки Великими послами назначили: Лефорта, дьяка Прокофия Возницына и Егора. Свиту определили в составе ста двадцати человек, включая слуг-волонтёров.